1-я часть.
  Темнота... Я так люблю темноту! Я люблю эту поглощающую мощь, которая приходит каждую ночь. В темноте не можно увидеть слёз на щеках, обиды на лице или злобно зажатых губ. Но я привыкла к темноте и при полном исключении света, могу видеть намного лучше других. Завтра понедельник. Пора в школу. Я очень люблю ходить в школу. Почему? Да я просто ненавижу быть в этом доме! Ненавижу моих новых родителей, их отношение ко мне, или просто любое слово, исходящее от них. Мне противен отец. От его прикосновений меня тошнит. Вот снова он был у меня. «Мамочки» нет, так он пришел ко мне, скотина похотливая! Эта семья удочерила меня в десять лет, а мне сейчас почти 16-ть. Родители «вроде» умерли, но «новые» мне про них ничего не рассказывали, типа тайна. Папаша постоянно издевается надо мной, говоря всякие гадости про моих настоящих родителей. Уже четыре года «папаша» посещает меня. Посещает, не в простом смысле этого слова. Я помню, когда мне было 11-ть, «папаша» ввалился в мою комнату, погладил меня по голове, сказал, что «мамочка» ушла гулять с друзьями, и начел меня целовать. Но поцелуй оказался не «родительским», и с момента, когда он свалил меня на пол и изнасиловал, я уже не могла переносить его на дух - меня от него тошнило. Этот запах алкоголя постоянно вызывал у меня приступ тошноты, когда в очередной раз он приходил ко мне... Без алкоголя он не мог. Однажды выпив, он на глазах у «мамочки» начел лезть ко мне, а она, подбежав к нему, влепила звонкую пощечину, а меня обозвала малолетней шлюхой. С тех самых пор, я стала ненавидеть эту семью, эту еду, которую здесь готовили, этот домашний запах, запах вонючего, потного тела «папаши». Он даже не обращал внимание на мой крик, может он еще получал от этого удовольствие. Кому я могла пожаловаться? «Мамочке»? Ха, так она меня считала развратницей, а если б я сказала, что делает ее муж, когда она отлучается, она б выгнала меня, или просто избила.
  Сейчас ночь. «Папик» недавно ушел, оставив меня в отвратительном положении. Я сама не понимала, почему все это терплю. Эти унижения, эти побои, настильные склонности к близким отношениям... Наверно я ждала удобного времени, чтоб сбежать с этого сумасшедшего дома. В школьном заведении на меня не редко налетали воспоминания о «ужасе прошлой ночи», и я заливалась слезами и истерическим криком. Никто не понимал, почему я «ни с того, ни сего» начинала плакать. Вызывали родителей. А что они могли сделать? Просто на неделю не выпускали меня из дома, чем «папик» и радовался, а я постепенно получала психическую травму, депрессию, нервное расстройство и испорченную половую систему. Чему я могла радоваться? Утешало только то, я смогу скоро уйти с дома, а пока просто получать удовольствие от посещения школы. Я радовалась ей, как маленькая. Никто не понимал, меня, все только и говорили, как поскорей уйти с нее, а я не понимала их...
       2-я часть
  В школе я познакомилась с Настей. Она стала для меня настоящей подругой, опорой, утешением. С ней я всегда находила общий язык. В скором времени меня посетила любовь... Когда я его впервые встретила, то сразу полюбила. А раньше, я считала, что так не бывает... Знакомство произошло случайно и оказалось, что чувства у нас взаимны. После этого, мое сердце начало по настоящему биться, существовать, жить. Он стал моим единственным смыслом существования...
  Прошел месяц, а отношение к моей семье не изменилось, да и их ко мне тоже. Подруга и парень стали моей единственной радостью в этой ничтожной жизни. Я даже начала немного радоваться своему, хоть и маленькому, но счастью. Даже утром я просыпалась с улыбкой и надеждой на лучшее будущее. Друзья стали мне ближе всех, но даже Насте и Жене (так звали моего парня) я не смогла рассказать, что творится у меня в семье и как относится ко мне «папик». Эта боль постоянно сидела во мне и я, не сдерживая слёз, плакала, крепко прижавшись к Жене, а он не понимал, что со мной происходит. Он даже не решался спросить, ведь однажды, он спросил, что меня гнетет и тревожит, но я резко изменившись в лице и настроении, не отвечала, а лишь прятала свои полные слёз и горя глаза... И с тех пор, он понял, что спрашивать про это больше не стоит.
  Спустя две недели, я заметила, как изменилось отношение Насти ко мне. Она стала постоянно  перебивать в разговорах, выдавать меня перед друзьями «глупенькую», издеваться.  На вопрос: «что случилось?», она  ничего не отвечала, что меня немного насторожило, но не обеспокоило... Однажды я немного подшутила над ней, а она, залившись краской, злобно оглянув меня с ног до головы, выскочила с класса. С тех пор я перестала доверять ей, сама не зная почему, но чувствовала, что она изменилась... Теперь у меня остался один настоящий друг...
  Была весна. Небо постоянно укрывалось чёрными тучами, которые вещали только одно – дождь. Я могла, усевшись на скамеечку, сидеть под проливным дождем. Мне нравился дождь, нравилось, что все люди избегают его, а я наоборот стремлюсь к нему. Проливной дождь, пусть даже и холодный, смывал ту грязь рук, которые прикладывал ко мне «папик», те отвратительные прикосновения, то тело и руки, которые заставляли меня делать отвратительные вещи... Все это смывал дождь! Мне иногда кажется, что я его люблю как свою родную мать. Те капли дождя, это руки моей родной матери и она смывает с меня эту грязь, ту боль, что причинял мне «папик», то отчаянье, которое приходит после эго посещения...
  Но однажды случилось то, чего я меньше всего ожидала узнать. При очередной встречи со «старой» подругой, я неуловимо задела самолюбие дорогой Настюши и она мне выдала вещь... Она сказала, что имела связь с Женей!.. В деталях, описав происходящее, она уставилась на меня злыми глазами и своей «новой» саркастической улыбкой. Что с нами случилось? Почему она со мной так поступает? Не забыла она  и упомянуть, что перед основной кульминацией Женя выкрикнул мое имя... В тот момент я ничего не могла чувствовать. Я окаменела. Я чувствовала ни боли, ни страха... Хотя нет, наверное, только предательство, исходившее от обоих людей. По виду Насти, она ожидала истерики, кулаков, криков, но я ничего не сказав, двинулась к двери. Уже взявшись за дверную ручку, я повернулась назад, плюнула в покрасневшее от злости лицо Насти и выбежала из здания, как ошпаренная. Нет, я выбежала не за того, что Настя могла побежать за мной и отомстить за полученный плевок (хоть она заслужила большего!), а за подступившей в одну секунду боли. Хоть до дома от школы идти 30-ть минут, я все время бежала, пытаясь оправдать свое бешеное биенье сердца тем, что я просто-напросто бегу. Но это было не так... И вот к сердцу подступило боль и предательство. Предательства самых близких мне людей во всем мире! Я не понимала, что их могло связывать! Тупая боль врезалась в сердце и кроме нее я пока ничего не чувствовала... Да, она вставила нож мне в спину, но своими последними словами, она заставила этот нож прокрутится несколько раз... Зайдя в дом, я сразу двинулась к своей комнате, не обращая внимания на возмущения «папика». Не раздевшись, я прыгнула на кровать, накинув на голову подушку, начала плакать. Через  некоторое время, сняв подушку с головы, я начала ее бить со всех сил, глотая слёзы. Оглянувшись назад, я увидела «папика». Он схватил  меня за талию и притянул к себе. Я не слышала его слов, у меня будто отняло слух. Как только  я почувствовала эго жадные губы на шее и горячие дыхание, меня вырвало... Откинув меня назад, он громко выругался. Завалив мне несколько ударов по лицу, через минуту удалившись, по дороге ругая меня немыслимыми  до селе словами. Лежа на полу, сжавшись в комок, я снова зарыдала, но на этот раз, слёзы были холодными...